От вопроса, что так внезапно и, откровенно говоря, незапланировано вырвался на свет божий, я слегка прифигела, однако внешне осталась спокойной. Только вот разве что глаза распахнулись шире. Выглядело это скорее как неподдельный интерес, смешанный с крупицами благоговейного ужаса. «Твою ж налево, Ви... Что ты морозишь?!» - да, внутренний глас вновь проснулся и попытался убедить меня том, что лучше рассказать всю правду... ну или почти всю. Или неправду, но более похожую на правду.
А вот Хатаке не растерялся, по крайней мере вида он уж точно не подал.
- Да.. – спокойно. Тудыть твою в китень! Ну нет, чтоб недоверчиво скривиться и ткнуть меня носом, мол, девочка.. ближе к телу и по делу. Так нет, нет нет. Ну и получите...
- Правда?! Я тоже! – я восторженно улыбнулась, оперлась на локти и шумно отодвинула стул, чтобы можно было нормально поставить ноги. Это вдижение получилось совершенно спонтанно, сама не ожидала. Но все эти действия сопровождались моим рассказом о том, какие прикольные у дикобразов носы, убойные иголки (которые я старательно называла «пушистыми») и вообще, что они очень и очень кавайные, однако не кавайней ежиков... С темы о дикобразах и ежах, я быстро переключилась на змей.
- Знаете, Хатаке-сан, я никогда не думала, что бредя к домику, я могу выйти посреди леса! – чуть изумленно. Вот тут я рассказала о том, что на пути мне встретилась огромная змея, которая раззинув свою пасть, пыталась на меня напасть, съесть и только Ками знает что ещё было у нее в голове. Я, естесвенно, в приступе дикого ужаса и паники, ломанула куда глаза глядят. – Даже мне свойственно бояться, да... – Как ни странно, глаза глядели в сторону деревни, ну и ноги, само собой, примчали туда же. Добравшись до деревенских приключений, я принялась старательно подбирать слова, дабы не дай бог не проскользнуло «Учиха», «Саске», «мы» ( хотя вот это как раз-таки пару раз пыталось вылететь, но вовремя превращалось в «Ммм-йа..»). Tут я рассказала про получеловека-полудикобраза-милитариста, выскочившего из-за угла одного из домов. (Так же не упустила момент того, что я ,типа, страдаю топографическим критинизмом, красочно описав все ужасы, которые я испытала, бродя по жутким, темным средь бела дня подворотням и проулам). О том, что этот «маньяк» был вообружен и очень опасен, что он приследовал меня, издавая при этом пробирающие до дрожи звуки голодного нетопыря или ещё какой страшной штуковины. Я, опять же испугалась и побежала в сторону, в которой предположительно находится лагерь. – Вы представляете, что я вообще пережила?!
Положа ногу на сердце, я не удивлюсь, если Хатаке попросит меня посидеть пару минут смирно, а через эти пару минут сюда вломятся люди в белых халатах и укутают меня в очень милую смирительную рубашку.. в розовый мелкий цветочек. Дело в том, что рассказывая эту сказку, детский хоррор, я сама начала верить в то, что все именно так и было. И в то, что этот дикобраз загнал меня в угол, вынудив сигануть через забор. – Кстати у меня нога болит и рука... очень неудачно приземлилась – какбы между делом пожаловалась я, продемонстрировав чуть припухшее запястье правой руки.
Приземлившись по ту сторону забора, я увидела.. – Леприкона.. – удивленно, после короткой паузы. Дебилизм (как и все прочее), но почему то только такое определение я подобрала к Ли. Я умиленно рассказала о том, как добры лесной (точнее деревенский) житель вывел меня к лагерю, и я моментально кинулась на аудиенцию к обожаемому мужчине Хатаке-сану, дабы сообщить о том, что я таки пропустила медосмотр. Но ведь так хотела на него папасть! Так хотела! Для полноты картины нехватало скупой слезы. Но откровенно честный расстроенный вид имелся в полной мере. И он был искренним. Как ни странно мне было стыдно перед Хатаке, что я его..подвела? А ещё я почувствовала себя полной... дурой.